Все чаще звучит идея, что кроме переговорной площадки в Минске для решения конфликта на Донбассе возможны прямые встречи делегаций Украины и «Л-ДНР».

О том, что такие контакты необходимы, постоянно твердит Россия, за ней вторят в «ДНР» и «ЛНР». Из последних заявлений – «омбудсмен ДНР» Дарья Морозова считает, что прямая работа (а не через минскую площадку как сейчас) украинской и «республиканской» сторон будет эффективна, в частности, при поиске пропавших без вести.

Политолог Константин Бондаренко предположил, что встреча делегаций возможна в ближайшее время. «Это не будет встреча Зеленского и Пушилина, но то, что будет встреча делегаций – это да», – сказал он.

В качестве участников с украинской стороны называется глава Офиса президента Андрей Ермак, а также советник секретаря СНБО Сергей Сивохо, который не раз заявлял, что готов общаться ради мира в любом формате.

В комментариях «Донецким новостям» иные украинские эксперты отмечают, что на высшем уровне прямые переговоры с «республиками» сейчас невозможны. Тем не менее, некоторые из них не исключают иной формат делегаций и акцентируют на необходимости таких встреч.

Сергей Белашко, директор Агентства социальных коммуникаций:

– Эту тему начали активно «прокачивать» с неофициальной подачи французского президента Макрона. Потом депутаты из его партии заговорили об этом прямым текстом. Но начался хайп в Европе (ай-ай-ай, нельзя говорить с сепаратистами и все такое), и тема поутихла.

Между тем, я не знаю ни одного конфликта, который был бы мирно разрешен без участия противоборствующих сторон.

29 февраля произошло знаковое событие: американцы подписали соглашение с движением «Талибан», чтобы закончить войну в Афганистане, которая длится уже почти 19 лет и стала самой длительной войной Америки. 10 марта должны начаться межафганские переговоры с участием талибов, правительства Афганистана и других политических сил страны.

Соглашение предполагает, в частности, участие «Талибана» в борьбе с террористическими организациями, снятие санкций с этого движения к августу 2020 года, полный вывод войск США и НАТО из Афганистана в течение 14 месяцев, освобождение около 5000 пленных талибов и их соратников, а также больше 1000 удерживаемых талибами лиц.

Это лишь один пример того, как можно разрешать конфликты, если на то есть политическая воля.

Если в Киеве хотят реального устойчивого мира (а не перемирия на несколько дней или недель), они пойдут на прямые переговоры с Донецком и Луганском. Пока сложно сказать, когда это может быть. Но если есть желание договариваться, выбрать какой-то формат для этого – уже дело техники. Это может быть Минск, Воронеж, Стамбул – любая площадка.

Если нет желания вести переговоры с теми, кто прямо воевал против Украины, можно делать это с гражданскими чиновниками «ДНР» и «ЛНР», имеющими необходимый статус и опыт для ведения таких переговоров.

Повторюсь: все упирается в желание. Если оно будет, то найдут и место, и переговорщиков.

При этом время работает против Украины. Об этом прямым текстом уже говорят все партнеры по «нормандскому формату» – и немцы, и французы, и россияне.

Владислав Дзивидзинский, эксперт Украинского института политики:

– Стратегически Украина пытается в лице новой власти и президента Зеленского достичь мира дипломатическим путем – мелкими шагами. Это анонсированная стратегия решения вопроса, в которую хочется верить. И которую пытаются воплотить.

С другой стороны, мы видим позицию России, которая по множеству признаков (и периодические обострения на Донбассе, и риторика Кремля) не собирается отступать ни от алгоритма решения вопроса касательно последовательности исполнения Минских соглашений, ни от принуждения Украины к выполнению российских «хотелок».

Стратегически РФ пытается перевести постановку вопроса на международной арене из конфликта украино-российского (которым он является) в конфликт гражданский, исключительно внутриукраинский. Это, к счастью, понимают украинские власти. Равно как то, что любая встреча официального Киева с представителями «Л-ДНР» будет отправной точкой в реализации стратегии РФ, что это – гражданский конфликт. Поэтому вряд ли официальный Киев согласится на такой формат переговоров.

Также мы видим, что после декабрьской встречи в «нормандском формате» в Париже не произошло практически никаких подвижек (лишь обмен удерживаемыми лицами, и то не в формате «всех на всех»). Продолжаются обстрелы, не происходит разведение войск. А значит уменьшается вероятность новой встречи «нормандской четверки». Россия настаивает на выполнении важных для нее пунктов: имплементации в украинское законодательство «формулы Штайнмайера», внесение изменений в Конституцию Украины (в ракурсе особого статуса отдельных районов Донецкой и Луганской областей), прямые переговоры Киева с лидерами «Л-ДНР». На что, безусловно, не пойдет украинская власть.

Ситуация сейчас тупиковая. И может оставаться такой до октября-2020. Если к началу избирательного процесса (команда Зеленского все еще надеется, что есть возможность провести местные выборы в ОРДЛО одновременно со всеукраинскими – и по украинскому же законодательству) никаких подвижек не произойдет, украинской власти придется предложить обществу новую модель достижения мира.

А до этого возможны лишь осуждение Зеленским действий РФ и оккупационных властей, а также некоторые инициативы, идущие не напрямую от него, а, к примеру, от главы Офиса президента Андрея Ермака или советника секретаря СНБО Сергея Сивохо – с целью прозондировать реакцию на данные предложения как внутри Украины, так и за пределами нашей страны.

Вадим Карасев, директор Института глобальных стратегий:

– Минский процесс в данный момент идет ни шатко, ни валко, хоть там и есть представители «ДНР» и «ЛНР» – нынешней, так сказать, власти на неподконтрольной части Донбасса. Но дело в том, что эта самая «власть» – нелегитимна. Ну, или частично легитимна – в том числе благодаря Минским соглашениям от февраля 2015 года. Которые были подписаны в условиях горячей войны и отступления наших войск.

В мирных условиях прямые переговоры по лини Киев – Донецк-Луганск не будут поддержаны обществом. И, похоже, что до местных выборов в ОРДЛО по украинскому законодательству (для чего нужно решить еще массу вопросов, включая прекращения огня, контроль границы, внесение в законодательство Украины на более-менее постоянной основе моментов по особому статусу, принятие закона об амнистии), до появления куда более легитимных представителей тех территорий, говорить лицом к лицу Киев с Донецком и Луганском не будет.

Пока же мы видим тупик: выборы сделать невозможно без переговоров с представителями «ДНР» и «ЛНР» (на чем настаивает и Кремль), а переговоры невозможны без выборов. Надеюсь, выход все же будет найден. Ведь все более явно видно: чтобы сдвинуть с мертвой точки Минский процесс, нужны дополнительные, бонусные форматы к «Минску». И вопрос даже не в возможности встречи, а в уровне представительности.

Владимир Фесенко, политический эксперт:

– Здесь никаких изменений не будет. Любые прямые официальные контакты с сепаратистами для украинской стороны исключены. Это будет означать их признание. И тогда на переговорах в Минском (да и в нормандском) формате может идти речь, что это две «самостоятельные республики». А это для нас неприемлемо.

Контакты будут только по линии Трехсторонней контактной группы в Минске и на неофициальном уровне, как планирует Сивохо.

Надежда Волкова, директор общественной организации «Украинская правовая консультативная группа», член комиссии по реинтеграции Донбасса при президенте Украины:

– Я не сторонник Минских соглашений, в основном потому, что их подписывать – это была вынужденная мера. Но и не поддерживаю идею прямых переговоров с «Л-ДНР».

В международных судах и других площадках Украина на протяжении всей длительности конфликта утверждает, что Россия осуществляет контроль над этими территориями. И что там – марионеточные правительства. Поэтому нужно быть последовательными: если и создавать альтернативу Минским, то только такую, которая будет состоять исключительно из переговоров с Россией. Это может быть при поддержке других государств, или других альянсов. Но это должны быть паритетные переговоры, в которых голос Украины будет звучать минимум не тише РФ.

То, что, новая власть хочет привлечь к переговорам (возможно даже в Минске) переселенцев и представителей других слоев Донбасса (кроме «руководства республик»), это, конечно, хорошо. В Минске, к примеру, нет представителей Донбасса от подконтрольной территории. Ни лидеров общественных мнений, ни экономистов, ни других экспертов. Никто почему-то не привлекает к этим процессам людей, которые по личностным причинам были бы заинтересованы в прогрессе переговоров.

Я целиком и полностью поддерживаю создание других, вспомогательных площадок для того, чтобы реинтеграции стала более реальной. Как та же платформа диалога и примирения, которую предложил Сивохо. В то же время нужно понимать: это облегчает задачу, но не решает ее кардинально.

Создавать некую диалоговую платформу, где не будет тех, кто в данный момент представляет «власть» на неподконтрольной части Донбасса, – абсолютно не эффективно. Разговор на уровне переселенцев и экспертов не поможет добиться практического результата на неподконтрольной территории. У нас нет там рычагов влияния. А говорить нужно как раз-таки с теми, кто контролирует ситуацию – с РФ и «властями» «Л-ДНР».

Как-либо влиять на Кремль мы не можем. Он же может влиять, в том числе, на ситуацию на неподконтрольной территории. И если бы украинские власти реально хотели прогресса в переговорах, можно было бы более активно обозначать свои позиции, идя при этом на определенные уступки, в том числе касательно прямых переговоров с Донецком и Луганском.

Юлия Тищенко, аналитик Украинского независимого центра политических исследований, представитель Национальной платформы для диалога про мир и безопасную реинтеграцию:

– Я не слышала где-либо про необходимость и возможность прямых встреч официальных лиц в Украине и так называемых официальных лиц ОРДЛО.

Такие встречи, если они и планируются, квазилегитимируют представителей ОРДЛО, что в дальнейшем только затруднит процесс урегулирования.

Стоит вынести выводы из уроков других постсоветских стран, где в свое время начались прямые переговоры с самопровозглашенным руководством квазиреспублик, а РФ играла роль посредника, при этом влияя и контролируя.

Нужны связи между обычными людьми, грамотная информационная политика.