Дети, проживающие в прифронтовой зоне на Донбассе, ежедневно сталкиваются с реалиями войны. Они вынуждены были адаптироваться к таким условиям, причем восприятие ними реальности отличается от понимания происходящего взрослыми.
Как передает корреспондент «Донецких новостей», об этом вчера, 28 апреля, рассказала глава Благотворительного фонда «Голоса детей» Елена Розвадовская во время онлайн-дискуссии «Как Украина защищает права детей в условиях вооруженного конфликта».
Елена с 2015 года проживает в Славянске (Донецкая обл.) и регулярно работает с детьми из прифронтовой зоны.
Она отмечает, что если первоначально жители этой территории надеялись на помощь государства, то не получив ее, просто вынуждены были адаптироваться к новым реалиям.
«На линии разграничения дети уже 6 лет живут в зоне боевых действий, которые происходят в непосредственной близости от них. В 2015 году основной вопрос к государству был – будет ли эвакуация, что делать с детьми и как переселять людей. Мы понимаем, что не было достаточных ресурсов, чтобы одномоментно защитить и обеспечить необходимым такое количество людей. Поэтому многие люди остались, и со временем адаптировались к таким условиям», – отметила общественница.
Адаптировались к новым реалиям и дети.
«И если сейчас спросить любого подростка, который постоянно проживает в зоне боевых действий, он скажет вам: мы просто привыкли, мы привыкли к тому, что стреляют. Эти дети – абсолютные “эксперты”, какие снаряды как падают, как летят, как звучат, различают – пуля это или мина. Они живут в своей реальности, к которой вынуждены были адаптироваться», – сказала Е. Розвадовская.
Дети по-иному, чем взрослые смотрят на окружающий мир, они воспринимают реальность по факту, их психика более пластична.
«Я в определенный момент поняла, что не могу называть этих детей жертвами. По опыту международного гуманитарного права, таких людей лучше называть – выжившие. Почему не могу использовать термин “жертва”, потому что я встречала там детей, которые намного сильнее, чем мы, живущие на мирной территории. Когда ты своей взрослой психикой понимаешь, что за твоим двором падают мины, то как можно думать, чтобы покататься на горке. А у детей это получатся, детская психика намного пластичнее. Дети и взрослые видят происходящее по-разному. Когда взрослый смотрит на разбомбленный дом, то он вспоминает, как он 20 лет на него копил средства, сколько сил в него вкладывал, то есть испытывает чувство потери. Дети воспринимают реальность – по факту, такой, какая она есть. И у них просто нет иного выхода, как адаптироваться к данной реальности, но при этом все равно оставаться детьми», – пояснила общественный деятель.
Е.Розвадовская акцентировала, что в прифронтовых зонах дети особенно нуждаются в психологической поддержке, но в этом направлении помощь государства – минимальна.
«Со временем мы констатировали, что государство не обеспечивает необходимой психологической поддержкой таких детей. Если в школах и были психологи, то их число не увеличилось. И если спросите поддерживало ли их государство методически – нет. Те же социальные работники служб по делам детей, которые и хотели бы доехать до ребенка в какое-либо село, но у них банально нет транспорта», – привела примеры она.
«Тот же статус детей, пострадавших от военных действий и вооруженного конфликта, был введен в Украине лишь в 2019 году. И это произошло только благодаря тому, что мои коллеги-правозащитники на этом настаивали долгий период. И они доказывали, что психологическая травма у ребенка не требует доказательств, если ребенок проживает возле места проведения боевых действий. Если ребенок проживает там, то явно он имеет психологическую травму», – подчеркнула глава БФ «Голоса детей».
Розвадовская отметила, что в нашем обществе есть проблемное отношение к понятию «психологическая травма».
«Сразу воспринимается, что это ребенок с какими-то явными отклонениями. Нет. Мы просто понимаем, что это абсолютно ненормальные условия для проживания людей, в которых дети находятся и адаптируются так, как могут», – заключила она.
Как сообщалось ранее, в Украине наблюдается тревожная тенденция, когда переселенцы с детьми вынуждены возвращаться в опасные зоны Донбасса.
Также растет число детей, получивших статус пострадавших от военных действий и вооруженного конфликта.
