Полтора миллиона внутренних переселенцев — именно столько украинцев были вынуждены покинуть свои дома из-за войны. По разным оценкам, только около половины из них смогли нормально устроиться на новом месте.

А что с остальными? И как государство должно помогать переселенцам? Аудит государственной политики в этом направлении провела Павлина Василенко.

Это уже вторая война на памяти Ольги Григорьевны. Ей — 91. Из Луганска она с семьей чудом выехала последним поездом. В 2014 поселилась в санатории «Победа» в Ворзеле — недалеко от столицы. Дети и внук переехали в Киев, там нашли жилье и работу. А женщина остается в санатории. Пока все устраивает, но что будет дальше? Договор аренды переселенцы перезаключают каждый год, а недавно им объявили — проживание может подорожать в три раза.

«Вот сейчас сказали 1400 платить, то по 500 платили», — говорит Ольга Капустина, переселенка из Луганска

Четыре года назад переселенцы занимали весь этот корпус. Теперь осталось всего 30 человек. В основном — пенсионеры, люди с инвалидностью и многодетные семьи. Те, кому идти некуда.

«Здесь сплю я, пошли в другую комнату. Ну, и спальня и зал. Здесь спит дочка и внучка. Все работает, вот душевая кабинка помыться можно всегда».

А это модульный городок в Никополе. Тут, как и в санатории под Киевом, то, что казалось временным — стало постоянным. Переселенцы обитают здесь уже 4 года, хотя сама конструкция рассчитана на 3. Татьяна Ивановна говорит — уже и обжиться успели. Стоит такое удовольствие — 150 гривен с человека. Это аренда и коммуналка.

«Мы благодарны, что нас приютили, потому что квартиры очень дорогие. Денег у нас нет, чтобы оплачивать квартиру, а здесь сносная цена. Нам обещают еще жилье какое-то предоставить, что-то перестроить какие-то общежития и сделать нам там удобства, мы надеемся», — говорит Татьяна Чупахина, переселенка из Донецкой области.

Рядом с городком амбулатория, детсад и школа. Там учится старшая дочь Дарьи и Андрея. Семьи из Донецка. Их младшая дочь родилась уже здесь. То, что мало места — у них в Донецке был свой дом — семью не огорчает. Андрей надеется заработать на новое жилье.

«Размеренная тихая жизнь, никто не знает, как это бежать прятаться, прислушиваться к звукам. Все хорошо, конечно, есть беспокойство по поводу дальнейшего — жилье и как жить», — говорит Дарья Разетдинова, переселенка из Донецка.

А это общежитие в Новгородке в 40 километрах от Кропивницкого реконструировали специально для переселенцев. За деньги Евросоюза. Но популярностью оно не пользуется — заполнено на треть.

«В основном люди шукають собі постійне місце життя, не кожний хоче продовжувати своє життя в гуртожитку», — рассказывает Лидия Огир, директор общежитися в пгт. Новгородка.

В общежитии можно оформить субсидию на коммуналку. Так делают все здешние обитатели, потому что денег едва хватает.

«Мне просто повезло, что я здесь устроилась на работу. Пять тысяч — это на все на коммунальные услуги, питание в натяжку все. — То есть перспектива за эти деньги купить жилье? — Не, нереальная», — говорит переселенка из Макеевки Наталья Давыдова.

За последние два года в Украине появилась тенденция к уменьшению количества переселенцев. Кто-то выезжает за границу, а кто-то вынужден возвращаться на оккупированную территорию или в «серую зону».

«Багато родин повертаються назад іменно через те, що нема житла», — говорит Валентина Кулачко, координатор внутренне перемещенных лиц из Луганской и Донецкой областей при Кировоградской ОГА.

Получается замкнутый круг. Ведь иногда в ответ на просьбу о помощи — чиновники заявляют переселенцам: у вас там есть жилье.

«Ну, скажите, ну раз оно есть на той территории — верните его мне или компенсируйте, потому что я и моя семья туда вернуться не могут, пока Украина не придет», — говорит Валентина Кулачко, координатор по вопросам внутренне перемещенных лиц при Кировоградской ОГА.

«Внутри не осталось ничего, там такие пожары были. Вот так выглядит теперь донецкий дом».

Этот дом был на линии фронта возле Донецкого аэропорта, разрушен в 2014. Второй дом — который Юрий строил 30 лет — сгорел во время обстрела в Горловке. Теперь мужчина судится за компенсацию за разрушенное жилье. Уже 3 года дело пылится в суде.

«Статья 19 закона о терроризме предполагает, что в случае теракта государство из бюджета выплачивает компенсацию с последующим взысканием этих сумм с виновной стороны. Понятно, что суммы компенсации по восстановлению жилья украинский бюджет самостоятельно не потянет. Нужна международная помощь, но никто ее не окажет пока Украина сама не начала платить», — говорит Юрий Воробьев, переселенец из Горловки.

Компенсаций — нет, доступного жилья — тоже. Хотя программа есть. На этот год для программы «Доступное жилье» — это когда половину стоимости вносит покупатель, а половину — государство — предусмотрено 100 миллионов гривен.

«По оптимистическим прогнозам через 2,5 месяца эта программа заработает однако 100 млн обеспечить жильем порядка 300 — 350 переселенцев. Этого мало сейчас на программу подались около 5 тысяч человек. И до конца года мы прогнозируем, что их количество вырастет», — говорит Руслан Калинин, глава Всеукраинской ассоциации переселенцев.

Подобные проблемы в свое время испытывала и Грузия. Там после войны было 275 тысяч переселенцев. И за 9 лет жильем обеспечили более половины. Для этого запустили 9 госпрограмм и активно привлекали международных доноров. Украине тоже готовы помогать, но все упирается в бюрократию.

«До сих пор нет категории в жилищном кодексе, как внутренне-перемещенные лица, то есть даже если будут построено жилье за счет средств доноров, то мы это жилье юридически не можем передать переселенцам. Только во временное пользование», — говорит Руслан Калинин, глава Всеукраинской ассоциации переселенцев.

Еще одна проблема, которую так и не решили за четыре года — это реестр временно-перемещенных лиц. Тот, который есть в Минсоцполитики — устарел. Официально переселенцев насчитали почти полтора миллиона. Но многие эксперты говорят — это число может не соответствовать действительности.

Что могут сделать политики для того, чтобы помочь переселенцам? И какие законопроекты по этой теме уже находятся на рассмотрении в Верховной Раде? Эти вопросы мы задали Юрию Бойко, лидеру «Оппозиционного блока». И вот что он ответил. Комментарий

«Мы видим, что сегодняшняя власть она вообще самоустранилась и не помогает этим людям. Поэтому мы взяли инициативу на себя. Вот в первом чтении, Слава Богу, прошел законопроект на этой неделе о том, что переселенцам, инвалидам, которые потеряли жилье, дается право стать на жилищную очередь. Это маленький шаг, но это уже шаг навстречу. Следующий у нас законопроект о том, чтобы возмещать стоимость потерянного жилья и имущества и этот законопроект уже зарегистрирован в парламенте и мы будем его, говоря бытовом языком, толкать в зал для того, чтобы проголосовали.

Потом идет законопроект о том, чтобы восстановить их в гражданских правах и они могли голосовать. Вот когда у них отобрали право голосовать, в местные громады, на выборы президента — для них это очень больно. Поэтому этот законопроект мы тоже будем лоббировать, мы будем проводить его в зал, и будем требовать его принятия.

Очень много встреч бывает, когда люди задают вопросы. Вот человек потерял жилье, человек переехал в другое место и не имеет работы. И мы видим насколько сумасшедшая пропасть между теми нуждами, которые у этих людей и позиции сегодняшней власти, которая абстрагировалась и фактически на них не обращает внимания. Вот это мы исправляем, вот это мы стараемся помочь. Я уже не говорю о том, что мы там помогаем в частном порядке, какие-то фонды, какая-то помощь. Но вот на законодательном уровне у нас есть 4 законопроекта, которые парламент обязан принять и это будет законопроект для этих людей, что они заботятся о государстве», — заявил Юрий Бойко, глава фракции «Оппозиционный Блок».