Алексей Резников об отборе представителей ОРДЛО от Украины и реакции России

Уже со вчерашнего дня в рамках минской трехсторонней контактной группы Украину представляет четыре вынужденных переселенца с Донбасса: журналист Сергей Гармаш, блогер Денис Казанский, врач-травматолог Константин Либстер и юрист, глава ОО «Луганское землячество» Вадим Горан. 

Журанлисты по горячим следам пообщались с первым заместителем главы украинской делегации в ТКГ Алексеем Резниковым, который рассказал, как проходил отбор, кто еще должен появиться в числе представителей ОРДЛО от Украины и как Россия отреагировала на инициативу Банковой.

— Сегодня стало известно о четырех представителях ОРДЛО от украинской делегации в ТКГ. Сколько в целом было отобрано людей?

— Я вам точный ответ на этот вопрос сейчас не дам. В целом я прособеседовал человек 60. И с начала у меня была мысль, чтобы всего было десять человек.

Если внимательно читать минские соглашения, то в пунктах 9, 11 и 12 сказано о необходимости проведения консультаций, обсуждения и согласования законов об особенностях местного самоуправления, об особенностях выборов, децентрализации и так далее. По большому счету этим занимается только политическая группа, куда и нужны, в первую очередь, представители.

Поэтому на сегодня первые четыре фронтмена уже официально задекларированы. Нотой украинского МИД они представлены ОБСЕ и МИД РФ. Также это уведомление получил координатор рабочей группы по политическим вопросам в ТКГ Пьер Морель. И сейчас уже идет заседание, они непосредственно общаются (интервью записывалось около 11:00 9 июня – ред.) в режиме видеоконференции. Украину представляет Андрей Костин, ему помогает Александр Мережко (Костин и Мережко — нардепы от Слуги народа и члены украинской делегации в ТКГ — ред.). Я не вмешиваюсь, я за кадром.Россия отреагировала неожиданно мягче, чем я предполагал. Я думал, будет демарш, но нет. Идет диалог

По ситуации и по тому, как будет меняться повестка дня на следующих заседаниях, есть еще кандидаты по специализации. Если это будет вопрос амнистии, то, наверное, это будут юристы, которые специализируются в уголовном праве. Если речь будет о модальности выборов, то это будут юристы и специалисты, связанные с работой в избиркомах и имеющие опыт выборов. По гуманитарным вопросам будем приглашать, в первую очередь, правозащитников.

— То есть сейчас представлены только четыре человека, а остальные кандидаты будут представлены по мере необходимости?

— Да. Эти четыре кандидата были представлены в Офисе президента. Президент о них знает и одобрил.

— Кто следующие на очереди?

— Сегодня все четыре группы заседают, представители Донбасса у нас только в политической группе задействованы. Завтра они же продолжат участие в ТКГ рядом со мной.

— Вы сможете сейчас назвать какие-то другие фамилии?

— Нет. При всем любопытстве журналистов им начнут задавать вопросы, поэтому есть психологический вопрос. К тому же есть тактические шаги, которые не нужно заранее давать нашим визави с той стороны.

— Есть ли уже реакция России на первых четырех представителей?

— Да. Неожиданно мягче, чем я предполагал. Я думал, будет демарш, но нет. Идет диалог. Координатор объявил о том, что у нас есть гости. Костин дал каждому слово, они представились, и сейчас идет уже живое общение.Ссылаясь на техническую проблему, россияне задержали включение на 30 минут. Они никогда не задерживались. Я думаю, что это был момент внутренних консультаций, что с этим делать

— То есть никакого ультиматума Россия не ставила?

— Нет. Я был к этому готов, но этого не произошло. Есть нюанс: ссылаясь на техническую проблему, россияне задержали включение на 30 минут. Они никогда не задерживались. Я думаю, что это был момент внутренних консультаций, что с этим делать. Потому что мы уведомили их об этом только сегодня утром.

— Как происходил отбор, и кто им занимался?

— Сначала была большая дилемма. Когда я вошел в минский процесс и стал читать документы, то воткнулся в пункты 9, 11 и 12. Я задавал себе вопрос: кто эти люди? На протяжении пяти с лишним лет это были представители оккупационных режимов.

Но поскольку в тексте так не сказано, я начал задавать этот вопрос ОБСЕ. Они хмыкали и жали плечами. Я спрашиваю: как сюда попадают представители ОРДЛО, которые на сегодня неподконтрольны Украине? Они говорят: мы их приглашаем. То есть они приглашенные, хорошо. Тогда я привезу своих. Мне говорят, что вы имеете право привозить их как экспертов. Я говорю: почему экспертов? Я хочу, чтобы их тоже приглашали.

Мы стали думать, кто же может быть полномочными настоящими представителями. Первое, что приходит в голову — избранные на легитимных выборах 2010 года депутаты местных советов или мэры. Юридическая легитимность была бы точно. При этом ее бы и западники приняли. Но общественная легитимность могла бы остаться под сомнением, потому что не каждый депутат Донецкого или Луганского горсовета сегодня воспринимается, как имеющий право говорить от имени свободного демократичного Донбасса.

— И что вы выбрали?

Пришлось принять решение в пользу общественной легитимности. Мы пришли к тому, что это должны быть представители гражданского общества разных профессий: журналисты, священники, юристы, спортсмены, правозащитники.

Постепенно я стал подбираться к интересным кандидатурам, следить, кто как публично ведет себя по отношению к войне на Донбассе. Мы наводили справки, и люди даже не знали, что мы их изучаем. Безусловно, мне помогала СБУ.

В итоге появился шорт-лист из 60 человек, с которыми велись беседы в режиме видеосвязи. Мне было важно, не только как отвечают на мои вопросы, а какие вопросы задают мне. Например, звучали вопросы «А будет ли дипломатический статус?», «А будет ли спецпаспорт?». Но это не подарок и поиск здесь коврижек означает, что такому человеку будет тяжело.

Узнавали, есть ли родственники там. Потому что появление в этом процессе ставит под риск близких родственников, которых могут взять в заложники. Спрашивали, были ли они членами политический партий. Стремились найти беспартийных.

Я встречался с мэрами и депутатами горсоветов, избранными в 2010 году. Многие люди согласились, кто-то ушел думать, кто-то отказался по причине того, что не сможет смотреть людям в глаза там.

Очень тяжелые разговоры были с восемью бывшими пленными. Есть несколько кандидатов, которые пока размышляют. Но я бы очень мечтал, чтобы они согласились работать в гуманитарной группе.

— Очень активно в СМИ обсуждалась кандидатура Александра Лукьянченко – избранного в 2010 году мэра Донецка. Вы ему предлагали?

— Да, я с ним лично встречался. Я не сделал прямого предложения. Мне было интересно послушать его позицию. И если бы я сделал предложение, то он мог бы согласиться. Но прямого предложения я не делал.

— Вы еще упоминали о священниках. Будут ли они среди представителей ОРДЛО от Украины?

— Да, в шорт-листе есть. Но есть сложность с конфессиональным вопросом. Я бы хотел, чтобы было, как минимум, пять базовых конфессий. Есть мусульманское сообщество, есть католическое, есть ПЦУ и УПЦ, есть еще иудеи. К тому же 60 000 армян живет сегодня в Донецкой области, а у христиан есть свой армянский Католикос (первоиерарх Армянской Апостольской церкви – ред.).

Поэтому у меня задача никого не обидеть. Если мы дадим двоих, трое обидятся. Так что такая опция есть, но пока этап переговоров не предполагает привлечения священнослужителей.

— Кому из известных личностей вы предлагали стать представителем? В СМИ звучали фамилии Сергея Бубки и Рината Ахметова.

— С Бубкой я лично разговаривал по телефону. Он подтвердил свою готовность помогать установлению мира на Донбассе, но его статус члена Международного олимпийского комитета не предполагает участие в каких-либо политических процессах. Он нарушит присягу члена МОК. Но Бубка рекомендовал мне двух шикарных олимпийцев из Луганской области, которые у меня тоже в шорт-листе. Я думаю, они появятся чуть позже.

— А Ахметов?

— На эту тему с Ахметовым я не общался. Насколько мне известно, кто-то другой тоже не говорил.

— Есть ли у вас какие-то дедлайны? Сколько нужно времени, чтобы понять, что и эта идея прогорела?

— Эта идея точно не прогорела, потому что это идея нашей тактики. Она ведет нас туда, куда мы хотим прийти.

— Это куда?

— К достижению нашей цели.

— Ок, сейчас мы представили четырех представителей, потом еще четырех. Но глобально позиция России по Донбассу от этого не меняется.

— Мы делаем то, что мы считаем правильным и нужным для выполнения минских соглашений. Этого от нас ждут наши международные партнеры. Украина демонстрирует публичным образом склонность к выполнению минских соглашений, даже если нам не нравится их текст. Если он не будет исполнен – значит это вина Российской Федерации.

Источник